***
Теплый ветер подхватывал яблоневые лепестки, кружил их в воздухе, кидал на землю, только для того, чтобы снова подхватить. А, когда ему надоедала эта игра, сбрасывал их в пропасть. Юноша, стоящий на мосту, смотрел вниз – дно провала было скрыто серым туманом, клубящимся, меняющим форму - но он, казалось, видел что-то в этом тумане. Что-то, что вызвало на его лице ласковую улыбку.
- Все подглядываешь за смертными, Афрос?
Юноша вздрогнул, откинул от лица золотую прядь. Ветер, как ласковый пес, потерся о его ноги, заставив белую тунику приподняться выше, показать безупречные колени. Взметнул черный край пеплума женщины, бесшумно появившейся на мосту.
- А ты все сеешь рознь, Эрида?
Женщина рассмеялась.
- Конечно, я сею рознь, мой золотой бог любви, я же богиня раздора. Каждому свое. Может, думаешь, без меня мир стал бы лучше?
Юноша пожал плечами, вернувшись к своему занятию.
Эрида остановилась рядом, тоже вгляделась в туман.
- Как мило. Твои новые игрушки?
- Они не игрушки, - нахмурился Афрос.
- Конечно, игрушки, - отмахнулась Эрида, протянув руку, поймав пролетающий мимо лепесток яблони – в садах вечной молодости будет хороший урожай….
- Ты даешь им великий дар любви, тратишь его… а они… они тоже тратят его, сначала не могут жить друг без друга, потом не могут жить друг с другом. Ссоры, непонимания, взаимные упреки. Неудивительно, что мы ходим рядом, да, Афрос? Сначала ты, потом я, за тобой, по твоим следам…
- Настоящая любовь все выдержит, - тихо сказал он. – Ты посмотри… посмотри на них…
- На этих двоих? Вот этот - ревнивый собственник, этот, темноволосый, с длинными волосами, слишком ветреный. У них нет шансов, ты вечно ставишь не на тех, Афрос.
- Это ты вечно видишь только плохое, Эрида.
- Ну так докажи мне, - усмехнулась богиня раздора. – Докажи, что я ошибаюсь. Испытаем их.
- Нет, - твердо покачал головой бог любви. – Никаких испытаний.
- Ох, да брось, сладкий мой. Если все так, как ты говоришь, их любовь станет только крепче.
- Возможно, - неохотно согласился Афрос. – Одно испытание?
- Три, - возразила Эрида. – Три, и это будет… как там говорят смертные?
- Эксперимент, - подсказал Афрос.
- Именно. Божественный эксперимент.
Испытание первое. Магия, или о природе любви
К вечеру Джаред сказал самому себе, что день начинался уж слишком хорошо, чтоб так все и дальше шло.
...Три года пахоты на Клуб остались позади, Джаред, дав обещание вести себя как благоразумный юноша, обрёл долгожданную свободу. Матери и Робу была скормлена история про похитившего юношу из собственной прихоти маньяка, продержавшего Джареда три года в плену - благо, особо и врать не пришлось, и такие случаи бывали. Мать и отчим особо в душу не лезли, поняли, что парень провёл время не в раю - и не пришлось больше наворачивать одну небылицу на другую. То, что у сына в большой любви не девушка, а юноша, мистер и миссис Закар со скрипом, но тоже приняли, да и Айварса - даже не будь Джаред в него влюблён - любой нашёл бы очень милым. Молодые люди, впрочем, в доме Закаров не остались - сняли квартирку отдельно, Квинн только унёс с собой кошку Мисси.
Джаред -воздух родных мест (пусть и болотистый) словно вдохнул в него новые силы - из бледного молчальника снова превратившийся в шутника и балагура, словно немножко свихнулся, горя желанием поскорее показать любимому свой родной город, все мыслимые и немыслимые достопримечательности. Хотя бедолагу можно было простить – попробуй, посиди взаперти три года в золотой клетке, без свежего воздуха и с цербером на хвосте! Креол будто упивался тем, что свободен, что может пойти с любимым куда угодно, а следом не будет наконец-то тащиться бритоголовая каланча, похожая на Джейка Каули как брат-блезнец, только смекающая в два раза быстрее.
-Вот эта кофейня, - весело трещал Джаред,- может, не особо дорогая и роскошная с виду, но если мы сюда не зайдём, то много потеряем - здесь очень прилично обслуживают, а кофе такой, что... – «Гид» осёкся. На пороге милого уютного заведеньица топтался , перегораживая путь, смуглолицый старик. Голова - сплошная лысина, седая клочковатая борода, а вот чёрные глаза смотрели не по-стариковски цепко.
- Конечно, зайдём давай, с тобой куда угодно, - Айв потряс его за руку, с досадой посматривая на старика. Ну вот, что за радость, никого не пропустит на своем пути, опять родственника встретил что ли?
Что-то пробормотав на французском, дед сунул Джареду в руки круглую бутылочку с узким тонким горлышком - в сосуде плескалась тёмно-вишнёвого оттенка жидкость.
Айв ни слова не понимал, о чем говорили эти двое, но по выражению лица Джареда догадался, что, разговор был не слишком приятный.
-Знаешь, что он сказал? - Джареду, хотя на небе ярко сияло солнце, внезапно сделалось холодно. - Что ему нас жаль, потому что на самом деле никакие мы не влюблённые.
- Ну говори, не томи! - Айв с тревогой смотрел ему в глаза.
- Нас просто заморочили и приворожили друг к другу - и если мы отопьём из этого фиала - чарам конец! Псих какой-то! Выдумал ещё приворот…
Креол пожал плечами, переступил с ноги на ногу. Можно было, конечно, повертеть у виска, выбросить сосуд в мусор и поскорее угоститься добрым кофейком - только вот Джаред чувствовал, что этот день сильно разнится со вчерашним вечером и даже с нынешним утром. Словно ждал-ждал лучших времён, а они, не успев толком начаться, уже заканчиваются.
Стайка холодных мурашек проползла по спине Вайсариса, он не знал что сказать в ответ, хоть и рот открыл уже, но слов не нашел. Он то знает точно, что любит Джареда, бред какой то нагородил старикан.
-Знаешь, мне что-то расхотелось и кофе, и музыки, и всего остального, давай лучше домой пойдём, а? - умоляюще произнёс креол. - Ну его, этот бар.
Джареду вдруг припомнилось, как подбивал его Каули распробовать к чаю конфетку, а лучше две. И как после сладости, которую уплёл куртизан, в штанах ни с того ни с сего завозился сноровистый тёплый спрут... Может, старичина и не свихнулся вовсе?
Они молча свернули назад, так и не зайдя в кофейню.
- Джаред, это бред! – раскрыл, наконец, рот Вайсарис. - И раз старик тебе не знаком, то и пить эту бурду я тебе не позволю! Кто знает, может тебя и меня отравить решили таким образом, чтобы никто не знал, что творится внутри Гиацинта? - стал искать версии прибалт, пытаясь найти объяснение всему. Стало очень жутко, ведь если от них хотят избавиться, то почему выбрали такой глупый способ? Приплели магию, приворот какой то.
Но Джаред словно не слышал и думал о чем-то своем, а после придя в квартиру начал вспоминать те злосчастные конфеты, что скормил ему Каули. Они начали спорить, однако и Айву крыть было нечем, он сам не раз ел подсунутые конфеты с афродизиаком и работая стилистом постоянно ходил одурманенный феромонами, исходящими то от муз, то от клиентов, так как почти во все препараты что он использовал в салоне Гиацинта входили эти вещества, где-то в слабой дозировке, а где и в сильной. Но стилист не верил в магию, причем тут магия, если речь об афродизиаках. Да было дело, но не может же это действовать на постоянной основе, когда они уже вне стен клуба. А Джаред все крутил злосчастную бутылочку в руках, словно примагниченный к ней. Пришлось насильно свалить его на кровать и засыпая поцелуями, отвлечь и отобрать бутылку, отставив так далеко, что он не смог бы дотянутся. Парень, конечно, пытался сопротивляться, отстаивая свои права на бутылку, но всё это кончилось бурным сексом, когда его угомонили вжав в кровать и раздели. Пришлось сменить с десяток поз, пока француз окончательно выдохнулся в постели и забыл про все на свете и весь мокрый, но довольный заснул на плече Айварса. Только сам прибалт спать не мог, он знал, что его любимый слишком вМожно было вылить все это в раковину, но где гарантия, что он не побежит завтра искать старикана за новой порцией? Айв взял пузырь в руку и долго смотрел на него, задумчиво крутя в руках...
Утро разбудило Айварса, не солнечными лучами, а воплем Джареда, который сжимал в руках пустой бутыль и спрашивал, куда подевалось содержимое.
- Я его выпил, - просто ответил Айв, - я решил, что если это отрава, то лучше умру я, чем ты, а если это приворот, то вскоре станет ясно, так это или нет, но ты не пострадаешь. И я не хочу, что б ты меня разлюбил, даже если это приворот... так-то... Я думал почти всю ночь и выпил его на рассвете...и как видишь я ещё жив и спать хочу!
Он перекатился поближе к Джареду накрывая его рукой и смотря своим бархатным и сонным взглядом...улыбнулся ещё раз туманно, закрывая глаза. И в этом утреннем свете он выглядел неестественно бледным.
-Ах ты, горе моё луковое, ах ты, сумасшедший номер два, - чёртов флакон с бодрым «дзынь» разлетелся о стену, заставив кошку Мисси подскочить - британка спала на полу. - Да мне плевать на то, что было в конфете, я же не три года подряд их трескал! Это меня ты в гроб вгонишь, а не себя! Оглашенный!
До рвущего на себе волосы (благо, было, что рвать) креола только что дошло - неважно, с чего у них с Айварсом началось, важно, что всё может окончиться чересчур быстро и не слишком радужно , если в треклятой бутылке действительно была отрава. Проклиная всё на свете по-английски и по-французски, выхвативший солидный пучок собственной шевелюры Джаред принялся набирать номер семейного врача Закаров, наплевав на то, в каком виде встретит эскулапа, и, надеясь, что выпил эту бурду Айв не так давно и если это яд - прибалтийского охламона ещё сумеют откачать. А если это действительно что-то колдовское и Айварс разлюбит Джареда - к чёрту, можно будет рискнуть завоевать его заново. На худой конец, просто смириться с тем, что Айварс жив, хоть и не с ним. Потому что подарками судьбы Квинн с некоторых пор не разбрасывался.
***
- Ты убедилась?
Золотой обруч в кудрявых волосах юноши сиял ярче солнца.
- Убедилась в том, что их любовь настоящая?
Эрида непримиримо пожала плечами. Ее волосы были прямыми как стрела и черными как грех, и глаза были черны и мрачны, хотя на губах играла улыбка.
- Еще нет. Это лишь первое испытание, мой сладкий бог любви. Умереть за того, как тебе кажется, ты любишь – не трудная задача. Иногда труднее жить для него… вопреки всему.
- И что значат твои слова, Эрида, богиня раздора?
- То, что настало время второго испытания…
Испытание второе. Травести-шоу, или знакомство с родителями
Сердце учащенно билось в груди, пока Айварс набирал знакомый номер телефона. Как давно в последний раз звонил он домой: месяц - два?
Вот уже больше года он не видел родных лиц. Разве что только во сне: иногда приснится вечно занятая мать и задумчивое хмурое лицо отца. Всё это так отличалось от общения с родственниками Джареда. Там его ждали и были приветливы, обходительны. На вопросы о своей семье, Вайсарис отвечал всегда одно и тоже - творческие люди. Отец художник, мать маникюрщица. Похвастаться, что они его любят, он не мог. «Так вот в кого ты такой талантище!» - обычно следом говорили ему, на что Вайсарис морщился, вспоминая, как сжигал свои рисунки, которые никогда не нравились отцу.
«Я надеюсь, ты удивишь меня в следующий раз», - брезгливо говорил Вайсарис-старший, отодвигая от себя очередной «шедевр», а затем долго и нудно объяснял, почему это всё не производит впечатления.
Айв всячески откладывал поездку домой, наслаждаясь обществом Джареда, но пришёл момент, когда вернуться стало необходимо, требовалось уладить некоторые финансовые вопросы в семье. Но оставить Джареда он просто не мог. Вывод напрашивался сам собой – взять Джареда с собой, но как объяснить , что реакция родителей будет резко отличатся от реакции родственников француза. Безвыходная ситуация, он не мог уехать один, посмотреть а глаза Джареду и сказать, что он уезжает один. Но и признаться родным, что он – гей, и приедет со своим парнем не хватало решимости. Был, конечно,я вариант соврать, что Джаред ему просто друг. Но что скажет сам Джаред на это? Сможет ли притворяться, с его-то легковозбудимым французским характером? Ведь ехать то надо не на один день, а минимум на неделю.
- Да... Айварс? - Голос отца звучаит на фоне громкого гомона гостей, звуков музыки, впрочем, вечеринки в их доме не редкость. - Я тебя плохо слышу!
- Пап, привет!
- Я сейчас, - говорит кому-то отец, перемещаясь, по-видимому, в более тихое место.
- Что ты хотел? – такой знакомый голос стал громче, и по интонациям могло показаться, что сын звонил ему пять минут назад и теперь опять отвлекает от дела.
- Я собрался приехать пап, через пару дней, - Айв заметно нервничал от мысли о том, что собирается сказать, а еще больше от мысли о том, что собирается сделать.
- Решил осчастливить свою мать? Давно пора, она постоянно говорит о тебе.
- Пап, я приеду не один, с подругой...- голос Айва осекся, вернее его перебил смех отца:
- Как всё предсказуемо! Дай отгадаю. Парикмахерша, маленькая, горластая итальянка? – отец саркастически рассмеялся.
- Почему сразу...- Пытался вклиниться Айв, понимая, что отец в голове уже почти закончил воображаемый образ. – Отец, из тебя плохой экстрасенс. Она француженка… высокая и красивая. Если хочешь знать - модель!
Он услышал как отец осекся, недоверчиво фыркнув.
- Давай сынок, удиви меня!
- На сей раз я тебя удивлю, вот увидишь!
Парень завершил вызов и нервно поджал губы, сдвинув брови. Что ж я удивлю тебя! Высокая и красивая француженка, модель, - как ему только в голову пришло такое? Но Джаред и вправду был высокий и тонкокостный, словно девушка. А эта черная копна волос - да ему может позавидовать любая девчонка. В голове сразу возник сексуальный образ Джареда, в женском наряде. А что, если я его... загримирую?
Теперь оставалось уговорить милого француза, решится на такой розыгрыш со знакомством.
Придя в их совместное жильё, он радостно объявил, обнимая своего парня:
- Ну всё, собирай чемоданы солнце, завтра мы едем знакомиться с моими родителями!
И не успел тот опомниться, как прибалт добавил.
- Но ты понимаешь, это такое событие, что я хочу тебе сделать небольшой подарок! Я подберу тебе самый крутой look. Мы тебя приоденем так, что все ахнут! И давай, у нас мало времени, собирайся мы идём в магазин...
Айварсу, благодаря его холодному латышскому спокойствию, удалось держать интригу до самого конца их пути к магазину. Вплоть до того момента, когда изумленный француз не убедился, что никто ничего не перепутал и они будут отовариваться, именно в бутике с женской одеждой.
- Да мой красивый...Тебе придется на время стать... девушкой, - сказал он тоном, не терпящим возражений, лишь мягко притянул высокого парня к себе за талию и нежно провёл ладонью по его лицу, еле скрывая улыбку и не зная, какой реакции уже ожидать…
-Это что - какой то розыгрыш?
Бедолага Джаред опешил, потрясенно рассматривая все эти женские штучки, висящие на плечиках, выставленные на манекенах в витрине. Платья из последней коллекции, летящие туники, кокетливо сползающие с одного плеча. Нет, конечно, в Клубе бывали праздники, когда волосатые мужские ноги скрывались под юбками. Да и Джаред - вот что значит кровь актёра!- сам обожал розыгрыши, театральные сценки, маскарады и переодевания, фестиваль на Жирный Вторник был как по нему сшит. Но ехать к старшим Вайсарисам в облике… девушки? Странный способ знакомства с родителями любимого.
- Какой ещё розыгрыш? Я на полном серьёзе. ты пойми, мои родители… словом, они будут очень придирчиво оценивать и меня, и тебя.
-Ах, вот оно что, - Джаред вдруг хлопнул себя по лбу . - Кажется, они ...традиционного воспитания, так? Яугадал? Да не парься ты, нам ли быть в печали! Наряжай хоть горшком, только мой с порошком! - схохмил креол.
Потому что чересчур правильные родители - такие правильные, что в этом есть что-то жуткое - это же кошмар какой-то! Нет, конечно же, было обидно. И досадно. Опять он кому-то «не такой» - кому-то надутому, чванливому, брезгливому... Однако без этих людей не родился бы никакой Айв. Только ради этого стоило потерпеть. И заодно получить злорадное удовольствие, натягивая старшим Вайсарисам нос - нет, такой забавы упускать не стоило!
- Не ты первый, не ты последний, у кого проблемы с предками. Ладно, шут возьми, представим, что я травестийный актёр. Зря я, что ли, сын гениального, так его разэтак, Джереми Квинна, мир его праху? Только тогда нам нужна будет помощь настоящего мастера! - креол взялся набирать чей-то телефон.
- Волосы на теле выведены, одеть и накрасить можно, но меня выдаст что? Походка! Алло! Каталина?
- Естественно традиционного, никто там и в страшном сне не видит, что я - гей. Но я не хочу приходить, как баран на заклание, с повинной головой. Предпочитаю увидеть восторг, одобрение, прежде чем я услышу «ай-яй-яй». Ну а если не получится, что ж тогда, значит ты плохой актер, а я плохой стилист и мы всё равно друг друга стоим, - усмехнулся окидывая взглядом с головы до ног, словно примеряя новый образ на Джареда.
Ну а дальше Айварс не смог сдержать удивление, насколько быстро Джаред проникся идеей, словно это была его. Инициатива была перехвачена и тут же запущенна в действие.
- Эй-эй, какая ещё Каталина? - громкий шлепок по заднице, что бы вернуть француза с небес на землю. - Я никому тебя не доверю, какие ещё мастера? Для меня это считай измена! Я сам займусь тобой!
Схватив за руку, он потащил чертыхающегося парня за собой к стойкам с одеждой. Предстояла сложная задача. Убедить француза выбрать то, что нужно, а не то, что ярче всего блестит.
- Ну мы же не на парад трансвеститов собираемся, солнце, - вздохнул он, решительно отобрав у Джареда выбранные шмотки, и повесив их на место. - Я понимаю что ноги от ушей, но не забывай, что между ними у тебя кое-что болтается
И всё-таки дело было сделано. Вайсарис аж вспотел: наржался и наругался за это время на неделю вперёд. Но это оказалось только цветочки, а ягодка теперь примерял кружевной лиф у зеркала в их квартире и явно заморачивался размером.
- Только не вздумай запихать туда носки, - на всякий случай предупредил Айв, уловив взгляд Джареда именно на тот отсек в шкафу. - Я уже заказал тебе силиконовую накладную грудь, через час привезут, и подберем размер.
Зато платье сидело как влитое, мягкая ткань где надо подчеркивала красивые линии, где надо скрывала отсутствие необходимых изгибов, а легкий воздушный кардиган поверх придавал женственную экстравагантность. Высокий ворот платья скрывал кадык, а на груди красовался роскошный кулон. Утягивающие в тон кожи колготки облегали узкие щиколотки. В целом всё смотрелось гармонично и без излишеств. Ещё час на то что бы сотворить шедевр с волосами и самое главное макияж.
- Мне кажется, я становлюсь гетеро дорогой, из тебя выходит отпадная девчонка!
Айв не мог оторвать восторженного взгляда от лица креола. Ему хотелось всосаться в эти губы и разорвать всё в клочья, завалив на кровать, но нельзя мять произведение искусства!
Ёщё один придирчивый взгляд, еле сдерживает томившегося в ожидании парня, вернее уже леди. А Джаредом там уже и не пахнет, и близко не он. Джеральдина настоящая!
- Ну ладно уже иди, смотрись, каблуки не забудь...ой умора.. Осторожнее, ноги не сломай!
-Вот я и хотел позвать Каталину, чтоб выучила ковылять на этих ходулях - прибил бы того, кто придумал такие пыточные колодки! Лучше бы меня пороли, чем на них ходить!
Джаред скорчил гримасу.
Нет, Айварс действительно настоящий художник макияжа и причёсок, но даже самая ненаблюдательная женщина поймёт, что в деле каблуков перед ней новичок.
- А ты сразу: изменник, изменник...
В магазине продавщицы животики надорвали , хохоча над спорщиками - оба юноши препирались до хрипоты, Джаред даже, забыв, что на публике, возмущённо горланил, размахивая руками , что между ног у него «кое-чт» «не только болтается, но и стоять способно», и что «вот дома он покажет Айварсу трансвеститов! Это амплуа называется «травести», голова садовая!»
- Она же актриса, вот и выучит меня. Ну согласись, что мужчины ходят не так, как женщины! Да и Мисси кто-то должен кормить все эти дни, британки не любят авиаперевозок! Отелло-рассвирепелло! Нет, мне даже льстит, что ты так меня ревнуешь! - креол захихикал.- Так что потерпи, пожалуйста - я же терпел весь этот магазинный марафон! - он вновь принялся вызывать Каталину.
Что сказать, бедной женщине, а потом старшим Вайсарисам предстоит пережить феерическое травести-шоу!
***
Искренний, радостный смех молодого бога, отозвался, кажется, в самом сердце вечных гор.
- Признай, Эрида. Ты проиграла наш спор. Эти двое истинно любят друг друга и тебе их любовь не разрушить.
- Пока еще нет. Всего два испытания из трех, договор есть договор.
Юноша пожал плечами.
- Два, три… десять… они все преодолеют!
- Договор есть договор, мой сладкий бог любви. Три испытания.
- Пусть будет по твоему, три… Какое будет третьим?
Эрида покачала головой, рассмеялась, запрокинув голову – небеса Олимпа были безмятежными, как глаза счастливых любовников. Но иногда и среди ясного неба случаются грозы.
- Узнаешь, когда придет время. И они узнают, когда придет время…
Черная птица взлетела в небеса, черная большая птица, а за ней белый голубь, и только ветер остался гулять по мосту, подбрасывая вверх яблоневые лепестки…
Испытанье третье. Ремонт и его последствия
В какой то момент, Айварс понял, что стены квартиры, где он проживает с Джаредом и Мисси, странно давят на него. Даже в Гиацинте его комната была куда краше и уютнее этой. Хозяин же не раз намекнул стилисту, что вот бы ремонт вам не помешал, а тот только и рад такому разрешению. Но Джаред почему то упирался, находя новые и новые уважительные причины, почему его делать не надо. А так же как объяснить французу, что издержки его профессии, это всегда открытые двери для нуждающихся в красоте знакомых и друзей. Всё это время он черпал вдохновение со своего «музы», но тот кошмарно обленился и даже Каце, как называл Мисси Вайсарис, тоже подражал хозяину и наводил свои «порядки» и «рисунки» на обоях. Поэтому, отклонив все доводы и оправдания, стилист закупился материалами и решил припахать своего дорогого и любимого парня по полной программе.
- Я понимаю, что тебе с милым и рай в шалаше, - невозмутимо ответил Айв, - но к нам приходят друзья и в большей части это твои же знакомые и что они думают, переступая порог нашей квартиры, что попали в карцер? Нет уж прости, но лучше я принесу в жертву твоего Каце на некоторое время, в обмен на достойную нашего уровня обстановку.
Затем он так же холодно сдирал старые обои, на глазах страдающего в нежелании принять это Квина. А тот занимался тем, что стоял над душой и задавал кучу ненужных вопросов. По итогу креол был пойман, скручен и отшлёпан.
- Вот сейчас начнётся бдсм, какого и в Гиацинте не видали, если ты не перестанешь задавать мне вопросы и не возьмешься помогать!
Кое как удалось уговорить обнаглевшего француза взять в руки шпатель, что бы начать шпаклевать стены. И так как тот выше ему предстояло залезть на табурет и шпаклевать под потолком. Айварс же устроился внизу. В суматохе он забыл надеть кепку. Стилист никогда не думал, что так сложно будет научить Джареда делать как надо… Он страшно устал, но хотел закончить шпаклевку, и уже ночью упал без задних ног, Джаред в принципе вырубился ещё раньше. Утром его разбудили губы Джареда, всё было хорошо, пока руки любовника не проникли в волосы:
- Аййй!! Стой! Угомонись, ты сейчас мне скальп снимешь!
- Ой.,что это? - удивлённый шепот Квинна, который полез посмотреть, что в случилось с головой, а затем он увидел огромные глаза на выкате и шок на лице. Гробовое молчание повисло в воздухе, что очень не похоже на француза.
Вайсарис кинулся к зеркалу и обнаружил, что все волосы были безжалостно заляпаны в застывшей шпаклёвке! Его волосы, его визитная карточка!
- И чем я теперь их отмою?
«Шок это по нашему», - было написано на его лице.
- А меня как в назло ждут на укладку и времени в обрез!
Никогда наверно никто не видел прибалта в таком ужасе и отчаянии. Полчаса он драил себя в душе и вышел похожим на ежа, только фырча гораздо громче. Но какого же было его удивление когда он увидел Джареда с ножницами в руках.
- Даже не думай об этом! - вскричал латыш, который трясся над каждым волоском, доверяя свою голову только профессионалам. - Я не пойду на это! Затем была долгая погоня за ним и кидание в Квина, что попадалось под руку: подушки, носки, рубашка; уговоры под жаркие поцелуи. И всё же он сдался. С таким видом, словно его ведут на эшафот, он сел перед зеркалом, полностью вверяя себя в руки француза:
- Стриги, мать твою за ногу! Сейчас я проверю как ты меня любишь! Если любишь, то не испортишь!
И посмотрел в зеркало на виноватое лицо Квинна, прожигая взглядом.
Долго смотрел, а затем вытянул губы, посылая воздушный поцелуй.
Живем дальше.
